В то далёкое лето. Повести, рассказы - Левон Восканович Адян

— Очень просто. Ты мне всегда нравилась… Даже, когда издалека смотрю в сторону вашего дома, мое сердце трепещет, — как — то взволнованно, сказал Арсен. — Не знаю, как другие, но я давно увлечен тобой. Ты для меня самая красивая в нашем селе. Красивее тебя нет. Иногда, человек всю жизнь ищет и не может найти то, что искал, а иногда, находит за один день, как я сегодня… — Арсен на мгновение замолчал, потом шли молча, он, исподтишка, восхищенно смотрел на Элен и, будто, не верил, что, вот, он с ней, идет вдвоем по темному лесу, полному таинственных голосов.

Луна то выплывала, то исчезала за деревьями…

— Я в первый раз с тобой так близко гуляю, — снова заговорил Арсен. — В первый раз. И в первый раз говорю с тобой об этом и, знаешь, Элен, я сегодня бесконечно счастлив… Я сделаю все, чтоб ты была счастливой, Элен, самой счастливой среди всех.

Элен, искоса, внимательно посмотрела на него. Она в этот момент думала о Геворке. Господи, если б Геворк знал, где она сейчас, в такой поздний час, сердце бы у него разорвалось от ревности от ревности, Элен ведь знала, какой он ревнивый. Однако, ей было, почему-то, приятно признание Арсена в любви в этом темном лесу.

— Я нужный человек в этом селе, — чуть позже продолжил Арсен, — как вернулся из армии, сразу пошел работать, в райцентре закончил курсы трактористов и комбайнеров. Все знают, что хорошо зарабатываю. Но вот, личного счастья нет, потому что не любим. Самый счастливый тот, кого любят. Особенно, когда любит тот, кого любишь ты. Без любви нет жизни. — Чуть помедлив, Арсен сказал: — Я слышал, что хочешь учиться и получить высшее образование. Правильное решение. Можно на заочное отделение. Я знаю, ты закончила среднюю школу с хорошими оценками, и будет не простительно, если не станешь учиться, не закончишь институт… Знай, Элен, будь уверена, что я сделаю все, чтоб ты была счастлива, счастливой среди всех, самой счастливой. — Вдруг Арсен остановился, взволнованно сказал: — Думая о будущем, нельзя забывать о том, что жить нужно и в настоящем. — Он притянул к себе Элен, обнял.

— Не надо, — дрожа сказала она. — Отпусти, не надо, — снова попросила она…

— А говоришь, не безразлична… безразлична, Элен, ты безразлична, — чуть обиженно произнес Арсен, не выпуская ее из объятий. — Я столько лет люблю тебя, — добавил он охрипшим голосом и еще сильнее прижал ее к груди, жаждущими губами нашел полуоткрытые губы девушки. С неистовством начал целовать ее, чувствуя, что Элен не только не противится, а, явно, к нему тянется.

Почему?..Почему она оказалась такой легкомысленной? Сейчас, через много лет, Элен с горьким сожалением вспоминала обо всем этом…

Она вспомнила о том, что случилось вечером следующего дня. Геворк пришел бледный, дрожа от бешенства. Его вопрос был конкретным: действительно ли она была на роднике Чырчыр, и правда ли, что целовалась с Арсеном в темном лесу?

Пугающее молчание Элен взбесило его еще больше.

— Значит, правда, что говорят, — сказал он, со сверкающими от ненависти глазами. — Ты всего один день меня не подождала, Элен, значит, уходи к своему Арсену и, впредь, на мои глаза не показывайся.

Она, только она, Элен, виновата, больше никто. Действительно, теперь, спустя годы, Элен, думает об этих днях с чувством глубокой вины. Она, да, она во всем виновата, из-за нее Геворк обратился в райвоенкомат и на год раньше пошел служить в армию. Он даже не попрощался с ней.

После этого, Элен на-дух не переносила Арсена. Она запретила подругам произносить при ней даже имя его. За это время она поступила на заочное отделение Степанакертского педагогического института, устроилась на работу в школьную библиотеку, пока закончит институт. Директор пообещал с третьего курса выделить ей учебные часы.

Осенью, после сбора урожая, ее пришли сватать за сельского киномеханика. Киномеханик, которого тоже звали Арсеном, был не местный, приехал из райцентра, жил в низовьях деревни, у родственников. Она его близко не знала, хотя пару раз видела. Хвалили — не курит, не пьет, спокойный, добросердечный, хороший парень. После Геворка, Элен было все равно, какой он, хороший, без рук, ей было все равно.

Поженились без свадьбы, созвав небольшое застолье. С помощью колхоза построили себе маленький, из двух комнат, с небольшой верандой домик, примкнувший к лесу, там Элен с мужем и стали жить.

Меж тем, она заочно закончила педагогический институт, преподавала в младших классах. Не сетовала, Как-то жили, скоро заимели сына.

Однако, временами, Элен, внезапно, вспоминала Геворка, и сердце в груди покалывало. Никто не знал, где он. Из армии в село не вернулся. Никого у него не было в селе, только старая тетя, и та переехала в город Абовян, к дочери, а дом, в котором жили Геворк с тетей, колхоз занял под картофельный склад. От Геворка никаких известий.

Только однажды, накануне Восьмого марта, Элен получила открытку без подписи и обратного адреса, на маленьком круглом почтовом штампе было название города — Ленинград… Почерк был Геворка, Элен узнала. Целый день ходила расстроенная, не вытаскивала открытку из кармана и не могла понять, почему Геворк через столько лет прислал эту открытку, зачем мучает ее?

Вроде, и этого было мало, — еще и муж в начале весны сказал, что едет в Казахстан, на заработки, сказал, что в октябре вернется. С тех пор, так и не вернулся. Говорили, что он там в реке тонул, его спасла русская женщина, вытащив из реки. В деревне шутили, вроде, эта русская женщина сказала, что она для себя его вытащила, дала ему новое имя — Вася. Первые два года, иногда, присылал деньги из Карагандинской области, потом и это прекратилось. Соседи, родственники говорили, подай в суд, добейся алиментов. Но Элен не хотела. «Не нужны мне его деньги, — говорила она, — если он не присылает, значит, не нужно».

Элен полила все кусты. Под сверкающими лучами солнца, одновременно, раскрылись все закрытые бутоны, и аромат роз распространился вокруг. Почему моя жизнь так прошла, — вздохнула Элен, — так бесцельно, впустую?

Сейчас она войдет в дом, со скрипом откроет дверь, ее встретит глухая тишина полутемных комнат. Если ты повязан красной нитью с тем, как говорил тогда Геворк, кто делает тебя счастливым, значит, будь с ним. С тем, с кем ты улыбаешься, и без которого, даже, один день прожить трудно. Значит, нужно было беречь его, как зеницу ока, чтобы всегда улыбаться, от души смеяться, пока дышишь, пока живешь… Она упустила возможность быть счастливой, в этом никто не виноват, кроме нее.